Российские вузы продолжают терять позиции в международных рейтингах. Есть ли в этих рейтингах хоть какой-то смысл — вопрос не праздный.
Месяца не прошло, как российские ректоры в очередной раз под телекамеры жаловались премьеру Владимиру Путину на дискриминацию со стороны составителей международных рейтингов,— и вот опять обидные новости. В рейтинге исследовательской компании Quacquarelli Symonds (QS) МГУ, занимавший ранее 93-е место в мире, выпал из первой сотни, опустившись на 112-ю позицию. В результате из трех наиболее цитируемых международных рейтингов — QS, списка The Times и шанхайского ARWU — российские вузы сегодня представлены в топ-100 по версии лишь одного, шанхайского, в котором МГУ находится на 73-м месте. При этом, по версии всех трех рейтингов, МГУ — это единственный российский представитель среди ведущих университетов мира. Других российских вузов нет не только в первой, но даже и во второй сотне. СПбГУ в списке QS свалился с 210-й строчки на 250-ю, а в шанхайском рейтинге он и вовсе в четвертой сотне. 
Ректоры упирают на непригодность зарубежных рейтингов для оценки российских вузов и призывают составить свои списки, используя более правильные критерии. Разумеется, вопрос о параметрах оценки — ключевой. Представим себе, например, что рейтинг учитывает в качестве одного из критериев размер эндаумента: понятно, что вузы из России, где сама возможность создавать фонд целевого капитала появилась лишь несколько лет назад, будут по этому признаку всегда уступать американским. В реальности, правда, такой параметр ни в одном из ведущих рейтингов не заложен. 
Понятно, однако, что подбор параметров оценки и их удельный вес в итоговом индексе всегда отражает чье-то вполне определенное представление об идеальном вузе. Авторы ARWU попытались вроде бы избежать субъективизма, используя такие критерии, как число нобелевских лауреатов и обладателей медали Филдса. Но дьявол — в деталях: согласно их методике учитываются лауреаты не только из числа сегодняшних преподавателей вуза, но и из состава его выпускников. Выходит, что если Нобелевку получит китайский ученый, работающий где-нибудь в Гарварде, то она пойдет также в зачет и его китайскому университету. На руку такая модель и российским вузам, потерявшим за последние десятилетия много выдающихся ученых: их зарубежные достижения идут в зачет тому же МГУ. И, конечно, совсем невозможно добиться объективности, когда в рейтинге учитываются репутационные факторы — данные опросов работодателей или самих ученых. 
Измеряют ли в таком случае рейтинги хоть что-нибудь? Проделаем простейшую операцию: посмотрим, насколько пересекаются рейтинги, составляемые по разным методикам. Сравнение ARWU и рейтинга The Times показывает, что перечни 100 ведущих в этих двух рейтингах учебных заведений пересекаются на две трети: 77 вузов из списка топ-100 по шанхайской версии оказываются также и в первой сотне по версии The Times (хотя и в другом порядке) — и наоборот. При этом в обоих случаях половина из несовпавших вузов обнаруживается во второй сотне конкурирующего списка. Иначе говоря, лишь 15 вузов, сочтенных The Times лучшими в мире, не вошли в шанхайском рейтинге даже в топ-200. И конечно, чем выше место в рейтинге, тем ближе схождение. Среди 30 лучших вузов по версии ARWU лишь один не попал в топ-100 по версии The Times, тогда как 27 из 30 первых вузов в списке The Times обнаруживаются и в топ-100 шанхайского списка. Сопоставление других рейтингов дает удивительно похожий результат: QS и The Times раньше выпускали рейтинг совместно и разошлись лишь несколько лет назад из-за методологических разногласий. Тем не менее перечни 100 лучших мировых вузов в их исполнении опять-таки совпадают на 77%. 
Получается, что, по какой методике ни измеряй, результаты выходят примерно одинаковые. Пару лет назад российское агентство "Рейтор" составило свой собственный рейтинг вузов во всем мире, получивший одобрение в том числе со стороны руководства МГУ. И неудивительно: в верхнюю сотню этого перечня вошли целых три российских вуза (в том числе МГУ, оказавшийся на пятом месте, впереди Гарварда), а в топ-500 — целых 69. Но сопоставление этого рейтинга с шанхайским, наиболее дружественным по отношению к РФ, показывает, что их топ-100 совпадают на 72%. Даже составляя собственный рейтинг, закладывая в него наиболее благоприятный для нас набор параметров, по максимуму используя возможности "подкрутки" в свою пользу, мы смогли подтянуть в топ-100 дополнительно лишь два наших вуза. Это означает, что в мире существует группа вузов, которая входит в число ведущих при любой методике подсчета,— и россияне в ней не представлены. Собственно, именно об этом ректорам и сказал премьер: пройдясь по международным рейтинговым агентствам в целом, он признал, что порядок перечисления в списках хотя и приблизительно, но отражает "уровень и качество по сути". 
Спорить, таким образом, о положении российских университетов в гонке за мировое лидерство, увы, не приходится. Но на самом деле в новом рейтинге QS гораздо важнее не потеря МГУ своего места в топ-100, а тот факт, что в список 700 ведущих вузов мира впервые включены сразу 13 вузов из России. Дело тут не в каких-то резких изменениях в их жизни: очевидно, что вузы просто собрались, установили контакт с рейтинговым агентством, предоставили ему необходимую информацию в приемлемом формате. В общем, вместо изобретения собственного рейтинга включились в конкуренцию по существующим правилам, провели нормальную маркетинговую работу. Чем они и должны заниматься.